FemTime Форум

Форум сайта FEM Time - все о сильных женщинах: борьба, драки, бодибилдинг
Текущее время: 28-03-2024, 19:34

Часовой пояс: UTC + 4 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 
Автор Сообщение
СообщениеДобавлено: 10-05-2016, 23:36  
Не в сети

Зарегистрирован: 04-10-2010, 01:36
Сообщения: 320
Откуда: Riga,LR(Latvja)
Новела IV. Новая жизнь в Лысково

Городовой приказчик в Лыскове вроде и не очень рад был появлению вдовы купца Толстопятова в посаде. Хотя то, что она сразу заплатила положенное, и подушное, а также за объявленный капитал, вызывало в нем меньше раздражения и давало надежду, что хлопоты его вокруг бросового домика не станут совсем уж пусгыми. Ну и то, что из посадов вокруг Нижнего человек не нищий, пусть и вдовица, перебралась в Лысково после татарского набега, это не плохо. Постепенно и городовой приказчик станет значительней. И закончив беседу приказчик – невысокий мужчина лет сорока со светлой бородой, глянул на высокую и плотную вдовицу снизу вверх, и напутствовал ее на прощание:
“Ну, и насчет подати, ты смотри вовремя плати. Я не посмотрю, что ты в купеческое сословие записалась, живо отправлю
на съезжую за недоимки и там тебя выдерут и переведут в посадские люди. Купцы – они, главное, платят вовремя.”
И Дуня в ответ поклонилась и сказала, что она, главное, к чему привыкла – вовремя подати платить и купецкое слово держать. Время до начала листопада Дуня потратила на обзаведение всем мелким, что нужно для кузни и дома. Местных же удивила тем, как она, сама никого не нанимая, снесла с лодки на повозку наковальню и еще некоторые тяжеленные вещи, которые местные брали вдвоем или даже втроем. А потом сама все расставила в своей кузне и дома по местам. К середине осени дом закончила и обставила. Хоть и в маленьком домике, но стало вполне уютно жить. И возле дома Авдотья поставила сарайчик, там же кузню в которой стала принимать заказы. Сначала мелкие, но хоть и копеечные, они появились. И Дунину кузню как бы и заметили, а когда подошло время готовить помещиков к записям в смотровые книги, заказов понемногу прибавилось.
Да и с соседями Дуня перезнакомилась, и они стали замечать, что эта вдова женщина степенная, приветливая, хоть и одинокая. Там Дуня и в Нижний Новгород перед ледоставом сплавала, и что-то с собой привезла с пепелища слободы. А к ледоставу на Волге Дуня и с местными рыбниками познакомилась, и поспрашивала их о том, как они рыбу берут из ям в омутах. И из их ответов узнала что особо не берут – омуты-то знакомы, но пробредить их особо не выходит.
Бредни цепляются и рвутся. Выходит только опустить бредень раз другой или чуть больше.Но редко какая бестолковая рыба попадет – только промерзнешь за день, а добычи то особо нет. Хотя тут в Лысково места рыбные, и до ледостава выходит неплохо кормиться с реки. Но зимняя рыбалка вроде мимо проходит. Хотя, говорят, в Нижнем если есть кому бредень, подправить выходит брать рыбу и красную и белую целыми возами. А так у них в Лысково такого отчаянного мужика пока не сыскалось.
Хотя, когда в Нижнем бывали, там к Рождеству и Пасхе с Масленицей, говорят, была одна отчаянная девка или баба, которая в майны ныряла и бредень подправляла. И с ней с Волги и Оки выходило не по одному возу белорыбицы, да и красной тамошним артельщикам брать. Но после татарского набега она пропала – говорят, в полон взяли или убили. Но и она говорят их коромыслом побила. Она тоже говорят кузнечным ремеслом зарабатывала, а уж здоровущая была в добрых двенадцать вершков.
Побеседовав так, Дуня сладилась с артелью рыбников с недельку попробовать, если они бредни к Рождеству подготовят. Но о цене они не сладились – рыбники вперед платить серебром сказали глупостью. А десятую часть от продажи и заготовки по своей рождественской цене согласились платить. За недельку перед Рождеством Дуня свою кузенку не открыла, и своего человека молотобойца предупредила и отпустила. А в понедельник Дуня со своей лошадью и санями, наняв бабу соседку с ее дочерью отрочицей, по ставшей Волге поехала в тулупе к сделанным рыбниками майнам. Там, скинув по морозцу в свету тулуп и валенки, а потом и сарофан, и, оставшись в одной рубахе и, перевязавшись веревкой, после того как у рыбников бредень зацепился, ушла в майну и вынырнула из соседней примерно через минуту. И так примерно с полчаса, пока рыбники с четверть воза хорошей рыбы взяли, а Дуня красная с синими губами не нырнула под тулуп. После ее баба-соседка травяным отваром теплым попоила, и потом, когда девка отогрелась, к новым майнам рыбники перешли и так, с перерывами на отогрев, Дуня с ними проработала пару часов за полудень. И вышло в итоге у рыбников три воза, чего в Лысково зимой не бывало до Дуни. А как начало темнеть, уже и любопытные со всего села собрались.
И парни, и мужики, глядя на Дуню, вылазящую из проруби, стали замечать, какая она высокая и ладная, а уж проглядывающие через мокрую рубаху острые соски всем показались невидалью, как и крепкие красные от мороза руки и ноги вдовицы. Да и бабы подходящие к реке, вроде по воду, тоже на Дуню любоваться стали. В Лысково такое зрелище отродясь не виданное. Потом, когда староста рыбной артели с Дуней что-то стал торговатся, то она его сгребла рукой за горло со словами:
«Как уговорились, так и будет! Иначе, завтра сам ныряй, да и сейчас я тебя или придушу, или утоплю в полынье.»
Тут уже и артельные загалдели:
«Ладно, уступи, и заплатим, что договорились слово рыбака не слабее купецкого.»
Тут так и сладились на завтра, а потом и до субботы Дуня с ними работала, и кузню закрытой держала. А в субботу, когда Дуня к концу дня уже усталая и промезшая из майны вылезла, а народец – зеваки разные, стояли возле возов с рыбой и Дуниными санями, где ее баба с девочкой стояли, и они уже ей тулуп раскрыли, и кипятка с медом приготовили.
Вдруг к ней, отделившись от зевак, подошел боярский сын из Московских в тулупчике и шапке меховой, покрытой синеньким бархатом, и вежливо спросил у Дуни разрешения спросить:
"Не занимается ли она еще и кузнечным ремеслом?"
Тут Дуня, проморгавшись после ледяной воды и замерев, стоя босой на снегу увидела, что парень статный и пригожий, сразу ответила:
«Да можно, и какой у него к ней вопрос?»
Боярский сын из дворян Московских ответил, что у него заказ для Дуниной кузницы, поскольку он слышал от товарищей о ценах и качестве ее товара. Но, может ей холодно, и он потом подойдет?
Но Дуня тут замерла, стоя босыми ногами на снегу, и сказала, что ей не холодно, и она готова говорить сейчас. С этими словами она к дворянину повернулась, и только свои сильно покрасневшие плечи приохватила руками. Потом, переминаясь босыми ногами на льду еще минут пять, говорила с парнем, спрашивая как его зовут, и чем она ему может услужить, стараясь, что бы он от нее не ушел и побыл подольше.
Толь заказ важен был, толь парень приглянулся. Так они проговорили, но к пятой минуте голос у Дуни вдруг просел, совсем став хриплым, да и даже охваченные руками широкие сильные плечи Дуни дрожать начали, и парень ей все же посоветовал одеться. Хотя, во время разговора, с явным удовольствием смотрел то на грудь, проступающую сквозь рубаху, то на покрасневшие плечи и руки собеседницы. А он ее тут подождет, пока она оденется и ее товарки согреют.
В ответ Дуня, чуть отогревшаяся в тулупе, забралась в возок и предложила заказчику переговорить с ней, когда она оденется, и пригласила боярского сына, назвавшегося Иваном, к себе в сени, а сама пошла за большую русскую печку, где сняла с себя мокрую рубаху. Затем она переговорила с Иваном об условиях четвертого большого заказа на новом месте в Лысково. Да еще и с новым, не очень опытным, подручным молотобойцем.
Беседа Дуни с заказчиком продолжилась сначала в кузне, а потом она проводила его до дома, где он остановился. Из беседы она узнала и о его заказе из пяти панцирей – добрых, защищающих от стрел и наручей.
А то, что он заказывает у бабы, так это оттого что он не богат, и поместье получил первый раз вместе с выведенными из Москвы дворянами в эти края. Он и сам-то только оснастился тигилем, только-только да еще он со своего поместья должен оснастить четырех ратных холопов. А год этот тяжелый – после набега крымчаков и до смотровой записи весенней, ему все надо подготовить, иначе казенной дачи ему не видать. На том разговоре и расстались. Дуня к себе домой ушла в баньку протопленную, что ей перед днями на реке по уговору к вечеру соседский парень 14 лет топил, пока его мать с сестрой Дуню на реке отогревали.
Но после баньки и ночи в воскресенье Дуня проснулась тяжело, видать, она погорячилась простояв долго с пригожим парнем босая и мокрая на льду. Но до вечера все прошло, отлежалась, только в церьковь сходила в воскресенье помолится,
а там еще и с батюшкой побеседовала. Батюшка Дуне при беседе понравился, а тот после беседы ещё удивился, что Дуня грамоту разумеет. В конце беседы он Дуне сказал, что, с приездом Дуни, теперь в Лысково две разумеющих грамоту женщины – она и его попадья. Также сказал, что им надо бы познакомиться.
Еще рассказал, что его попадья родом из Новгорода – там люди пограмотнее. И Дуня обещала в следующее воскресенье после службы с ним, пойти знакомиться с его женой у него дома.
В понедельник боярский сын приехал, аванс привез и опять долго перед кузницей с Дуней говорил. Только она уже в теплом плате была, памятуя, что вчера еле вылечила простуду. А потом Иван сказал Дуне, что в плате цветном она выглядит лучше, а то ему на нее у проруби смотреть было зябко да и нос у нее от холода сильно краснел. Да и еще Дуниного коня, что в сани у нее запряжен похвалил. Сказал, что заметил, что он у нее какой-то хорошей крови. Вроде и лохматенький, как степные, а ножки у него точеные, как у аргамака. Он таких видал только и бояр под седлом, когда
в походах бывал.
Поскольку разговор у кузни с Иваном затянулся до обеда, она чуть покраснела, чтобы не подумал о ней худого. И вместе с ней и ее молотобойцем возле кузни в ее домике и отобедал.
Иван, сказав что он человек не гордый, во время обеда ел с ними растегай и нахваливал, узнав что Дуня сама в воскресенье спекла из добытой в субботу рыбки. А к концу обеда Дуня Ивана и своего подручного угостила водочкой из маленького кувшинчика и сама выпила, пояснив что она на реке чуть простыла в субботу, а хлебное вино еще ее дедушка как лекарство хвалил.
Еще Иван рассказал Дуне, что он поместье получил на себя только в это лето, после того, как его отец погиб, и его в смотровой служебный список внесли и поместье выделили, отписав отцовское на него. Перед этим он пять лет служил Великому князю вместе с отцом в Поместной коннице. Да и в походах и схватках он участвовал и ранен был татарской стрелой в схватке с литвой. У литвы татар служит немало, и у них вблизи их столицы Вильно большая татарская слобода. Но еще у Ивана в поместье есть мать и два младших брата и две сестры. Вообще, Иван не очень богат, как и большинство помещиков, и он рассказал Дуне чуть с гордостью о своем поместье, которое в сорока верстах от Лысково. Но просто деревенька такая Зимёнки, поскольку церкви нет там.
А после этого обеда с Иваном Дуня его проводила до своей калитки и сильно разволновалась проводив, уж очень он ей глянулся, и даже своему человеку велела кузню в этот день закрыть пораньше. Не работалось ей в этот день.
В воскресенье Дуня, сходив в церьковь, пошла с батюшкой после службы к нему знакомиться с попадьей, которая оказалась приятной рыжеволосой невысокой женщиной и для знакомства снесла ей два балычка красной и белой рыбы. Хозяева этому порадовались и благодарили. Еще порадовали Дуню поповские дети – девочки пяти и трех лет. Они Дуне очень обрадовались, особенно когда она с ними играть стала, и ещё более, когда она сразу их двоих себе на плечи сажала и катала на себе. В целом, эта неделя оказалась для Дуни весьма удачной.
Потом прошла почти вся зима, и Дуня закончила заказ Ивана, и как раз перед сдачей заказа Дуня опять закрыла кузню и уехала на реку к артели рыбников. Неделя была перед масленницей и, как на зло, очень холодной и к субботе Дуня простыла и нырять смогла только до полудня. К полудню у Дуни в майне ногу свело и артельщики ее с трудом на лед вытащили. И она с трудом откашлялась, и когда ее подвели вдова с дочкой к саням, и накрыли
тулупом, дав попить теплого тровяного отвара с медом, на льду появился Иван. Но не проявил себя только со стороны смотрел, как Дуня отогрелась, из-под тулупа выскочила и, обвязавшись веревкой, в майну нырнула. Потом еще раз десять по доброй минуте была подо льдом, и после десятого раза покрасневшими пальцами за лед ухватилась, а вылезти и не выходит. Тут как раз Иван ей руку протянул и помог вылезти, прихватив за крепкие руки около плеч.
Узнав Ивана, Дуня смутилась и залилась краской, да и Иван, коснувшись ее мокрой упругой груди, тоже покраснел. Стоя с ней рядом, заметил, что они с Дуней почти одного роста, хоть он тоже не маленький. Дуня, пожалуй, даже чуть выше будет …
Но тут вдовица Дуню тулупом накрыла, и опять ее отогревать стала, вскоре и рыбники закончили, и Дуня, прикрытая тулупом и платком цветным, домой к себе поехала. Иван, спросив разрешения, пошел за ней, и пока она в истопленной баньке отходила, ждал и согласился по приглашению Дуни с ней, вдовицей и с ее девочкой отобедать в доме у Дуни. Потом Дуня ему панцири от заказа отдала, и в придачу к ним его матушке передала пару балыков белой и красной рыбы, как
от вдовице к вдовице в привет, чтобы он свои сорок верст в Зимёнки не только для примерки панцирей на своих боевых холопах ехал.
После схода льда и начала весны Иван снова отправился к Дуне принять работу и расплатиться. Но прибыл не один
в Лысково, с ним и мать его, вроде как по делам … Потом встретила Дуню у попадьи, вроде случайно они с ней обе знакомы были. Потом Иван сначала на смотр поехал, а после и на Литовскую границу до осени ушел со своими холопами.
Дуня до лета и потом до осени много работала и даже со своими изделиями в Нижний на ярмарку ездила. Торговля у нее там хорошо шла, и она с прибылью вернулась в свое село. А ближе к концу осени бывашая у попадьи Дуня встретила у нее мать Ивана и от нее узнала,что Иван лежит в Нижнем в Благовещенском монастыре заболевший и за ним съездить некому, поскольку холопов ратных с ним не отпустил сотник и он при монастыре бедствует уже вторую неделю. Дуня, выслушав его мать, после попадьи пригласила ее к себе взять рыбки для Ивановых братьев-сестер. А после ее у себя в горнице положила и до утра у себя оставила. Поскольку Волга не стала, Дуня челнок наняла и с ним против течения в Нижний поплыла. При том, что лодочник грести против течения отказался, Дуня гребла сама лодочника не взяла с собой, как лишнюю тяжесть. Заняла эта гребля целый день и целую ночь, и только утром Дуня пришла в Нижний, после сразу отправилась в монастырь. Там в келье лежал Иван еще с шестью воинами. Не кормленный и не мытый – монахи с ног сбивались каждого покормить, хоть по разу в день. Отыскав Ивана, Дуня сказала, что она его жена, что сейчас она его заберет к себе, посадит в челнок, и поплывут они вниз по Волге. После к удивлению монаха, легко взяла Ивана на руки, донесла до пристани, где Ока в Волгу впадает, и там оба сели в челнок.
По прибытию в Лысково уже в темной ночи, она его попоила медом, говоря ему, что он, от болезни и от голода на монастырских харчах, стал легонький, как ребенок – одни кости. И то что он не может ходить – не беда, она его быстро на ноги поставит. Также по прибытию, вернув челнок, сходила к себе и взяв полуаргамака отвезла его к себе, там все старое – одежду и белье с него сожгла и, протопив баню, отмыла его и в своей избе одела и положила на чистое.
В первый день она к больному еще и батюшку пригласила за советом, как с ним быть, может, он в лечении понимает.
Батюшка, осмотрев Ивана, сказал, что если бы не уход, в этот раз ему осталось бы Ивана только соборовать. А в том, что вдовица у себя мужчину болящего положила, батюшка сказал, что греха особого нет. Но взглянув на стертые до крови ладони рук Дуни батюшка восхитился ее упорством – за сутки от Лысково до Нижнего против течения это мало кто может. Другие откладывают, пока река станет и санный путь, будет легким и безопасным.
Потом неделю его у себя держала и выхаживала, пока ему лучше не стало, и Иван в себя пришел. Дуня, пока она в кузне работала, соседку ему в сиделки нанимала. Через десять дней Дуня Ивана в Зимёнки к его матери свезла, где та сказала, что она его спасла, а то большинство больных при монастыре в Нижнем не спаслось один их ратный холоп за три дня до того, как Дуня Ивана забрала, в монастыре помер.
Вскоре и снег выпал, и Волга льдом стала. Дуня опять свою кузню на неделю прикрыла и опять с рыбниками работала.
В середине зимы выздоровевший окончательно Иван к Дуне приехал с матерью, и они ее благодарили за спасение.
Иван, смущаясь, предложил Дуне выйти за него. Не все ей вдовствовать, а мать его поддержала, сказав, что без Дуни Иван наверное, сгинул бы, как многие в этом походе.
Дуня, их выслушав, сильно покраснела, и, смутившись, сказала, что ей надо перед ними повиниться, и она не вдова.
Тут Иван в лице переменился и спросил:
«Не ужели твой муж жив или ты опозоренная девица с ребенком без отца?»
При таком вопросе Дуня еще сильнее смутилась и, заплакав, сказала, что она, вообще-то, девушка честная, но вдовой назвалась, чтобы иметь право ремеслом прокормиться. А замужней и вдовицей никогда не была. Тут уже и мать Ивана с пристрастием начала Дуню распрашивать, что и как, и из каких она. Но потом свадьбу сговорили и все в троем сходили к батюшке условиться о венчании перед масленницей.
Ну и потом Дуня выполнила заказы, набранные впрок, и еще неделю отработала с рыбниками. Потом справили свадьбу, венчавшись в церкви Лысково. После стол накрыли сначала в Дунином домике и потом с другими гостями в Зимёнках. Там новобрачные ввечеру спать легли, и мать Ивана, радуясь, осмотрела простыню, доказывающую, что Дуня, не смотря на то, что работала много и тяжело, оставалась честной девушкой.
(Как было принято по “славному” российскому обычаю бытовавшему еще и во времена описанные Максимом Горьким)
После замужества Дуня переселилась к мужу в весьма убогий домишко. Да и 200 четей и 9 рублей в год которые получал Иван от Великого князя было вовсе не много на семью молодого помещика с молодой женой, матерью и двумя младшими братьями и двумя младшими сестрами. Поэтому приданное Дуни в какой-то момент поправило дела Ивановой семьи. А еще за свой счет Дуня поставила в деревеньке деревянную часовеньку освятить которую приехал батюшка. И, главное, батюшка стал приезжать в Иванову деревеньку Зимёнки по дружбе раз в две недели.
Дуня срубила еще и пристройку для себя и Ивана и тоже за свой счет. Ну и к молотобойцу своему еще человека взяла и стала приезжать на своем полуаргамаке в Лысково на денек в неделю проследить за своими людьми. И хотя без Дуни выручка упала Иван ее утешал говоря что помещичьей жене самой не пристало работать тяжелую мужскую работу.
К лету Иван снова уехал в войско, а к его отъезду Дуня была уже в положении. Главное, о чем просил ее Иван, уезжая в войско, это поберечь себя во время беременности и, Боже упаси, не нырять беременной с рыбниками. А когда Волга замерзла, Иван вернулся домой, и после Рождества Дуня разрешилась от бремени. Причем роды прошли не без приключения, и, если бы не присутствие батюшки при родах, могло все закончиться трагически.
Дуня начала рожать в среду, в обычный день, когда раз в две недели заезжал батюшка отслужить в часовенке. И когда роды начались, мать Ивана вызвала бабку-повитуху, которая принимала роды у многих из соседних деревень, главное, что умела бабка – перерезать пуповины.
У Дуни роды пошли без брани и громких криков, потом она разрешилась мальчиком, но схватки продолжились, и повитуха, как и бывший тут же батюшка поняли – идет двойня и вторым Дуня разрешилась снова без криков только губы искусав в кровь.
Но и после второго схватки не прикратились и бабка, перерезав вторую пуповину, решила, что баба подорвалась
от тяжестей, которые подымала эта помещица, как шептались, и баба засуетилась с криками:
«Это она подорвалась и из нее кишки идут!»
Баба хотела уже начать пихать кишки обратно. Но бывший на счастье тут же батюшка, знавший о нечастых рождениях тройни остановил дремучую бабу и сам принял третьего мальчика, выгнав повитуху из комнаты, и сам перерезал пуповину. Самое удивительное, что крепкая Дуня, что очень редко при первых родах, уже через час встала, и в тот же день облилась чистой колодезной водой на холоде. Главное, она благодарила батюшку за спасение жизни младенца и своей.
А батюшка отвечал:
« Вот ты о боге подумала и он тебя не оставил! Не поставила бы часовню сгубила бы тебя и младенца дремучая баба ежели бы я не приехал отслужить положенное в твоей часовне.И твой Иван бы остался вдовцом с двумя детьми которые без твоей материнской заботы могли бы и не выжить.»

_________________
С уважением.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ 1 сообщение ] 

Часовой пояс: UTC + 4 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by Forumenko © 2006–2014
Русская поддержка phpBB